Юрий ХОХЛОВ: наша страна развивается по одному из худших сценариев
Беседу вела Агунда АЛБОРОВА
Интенсивное развитие информационных технологий во всем мире привело к тому, что во многих развитых странах признан факт перехода современного общества к новой формации — информационной. О том, готова ли наша страна к построению информационного общества и какие проблемы необходимо решить, чтобы этот процесс проходил успешно, рассказывает председатель совета директоров Института развития информационного общества Юрий Хохлов.
— Юрий Евгеньевич, ваш институт занимается различными проблемами, связанными с развитием информационного общества. Как бы вы охарактеризовали его особенности? Чем оно отличается от привычных нам экономических формаций?
— В настоящее время во всем мире признается наличие глобальной тенденции: происходит очередная смена формаций — переход от индустриального общества к обществу информационному. И хотя было много дискуссий о том, что же считать информационным обществом, для нас это прежде всего переход общества в новое качество, при котором на первый план выходит максимальное использование накопленных знаний и информации.
Индустриальное общество характеризуется тем, что в нем используется так называемое практическое знание. Там главенствует инженер, он наблюдает, проводит эксперименты, внедряет полученные результаты: сделали модель самолета, испытали ее в аэродинамической трубе, после этого построили самолет. Но сейчас уже самолеты конструируются по математическим моделям, создаваемым с помощью сложных компьютеров, на основе четко выверенной теории. Именно такой подход, когда в основу кладется теоретическое знание, а не практическое, и доминирует в информационном обществе.
Переход общества из одного состояния в другое не происходит по щелчку выключателя. Это сложный и многоэтапный процесс, фазовый переход со множеством составляющих.
Ведущие индустриальные страны уже с начала 90-х годов обратили внимание на эту глобальную тенденцию и пришли к выводу, что существует выбор — либо оставить данный процесс развиваться стихийно, либо попробовать им управлять: понять ключевые составляющие и влиять на них, чтобы развитие шло равномерно. Именно поэтому обсуждение информационной парадигмы во всем мире вынесено на всеобщее обсуждение. В ноябре текущего года в Тунисе пройдет второй этап Всемирного саммита по информационному обществу.
— Каким образом пойдет построение информационного общества в России?
— Сценариев развития может быть несколько. Наша страна развивается по одному из самых худших. Все происходит бессистемно и стихийно. Нет стратегии развития и видения того, какой должна быть страна в долгосрочной перспективе. Документы, создающиеся в большом количестве, не являются стратегическими. В них не обозначены социальные цели и задачи, которые мы должны достичь; в имеющиеся стратегии развития не вмонтированы механизмы управляющего воздействия; нет показателей, по которым можно измерять развитие общества и осуществлять обратную связь. Показатель же, предложенный год назад президентом Владимиром Путиным — «удвоение ВВП к 2010 году», — является слишком интегральным и не дающим правильной картины. Потому что увеличения ВВП можно достичь самыми разными способами. Один из самых простых — «поиграть» со статистикой: закрыть страну и начать бурно имитировать деятельность, «производить» товары и продавать их друг другу внутри страны. Тогда можно удвоить ВВП и к 2008 году, правда, качество жизни людей от этого лучше не станет: бедность не преодолеть, экономику не сделать более конкурентоспособной на глобальном уровне, и т. д. Система управления таким сложным объектом, как страна, должна быть намного сложнее.
В последнее время мы много занимались анализом и мониторингом готовности нашей страны к развитию информационного общества, чтобы понять: одним интегральным показателем, каким бы важным он ни был, ничего измерить нельзя. Задача сложная и многофакторная, и, чтобы делать выводы об уровне развития страны и ее готовности к изменениям, необходимо учитывать целый ряд показателей.
— В чем, на ваш взгляд, заключается основная сложность нашей страны при переходе к новой формации?
— Главная проблема России сегодня состоит в том, что ей нужна долгосрочная национальная стратегия развития. В нее могут быть вплетены многие составляющие — экономическое, политическое и социальное развитие общества, развитие тех или иных отраслей или сфер деятельности, но в целом это должна быть единая стратегия с очень четкими показателями того, чего мы должны достичь на каждом этапе — через три, пять, десять или двадцать пять лет.
Если вы хотите построить систему и преследуете при этом определенную цель, необходимо, во-первых, эту цель четко сформулировать, во-вторых, указать путь ее достижения.
Если проанализировать существующие стратегии, уверяю вас, в них можно найти очень много правильных вещей. Однако можно заметить, что зачастую они противоречат одна другой. Кроме того, в большинстве своем они создавались в формате государственной стратегии, а не национальной. Подход же должен быть иной.
Я не случайно заговорил о национальной стратегии. Задача перехода к информационному обществу настолько сложная, что отдельное сообщество с ней не справится: ее не сможет решить государство, ее не сможет решить только своими силами бизнес, ее не сможет решить гражданское общество, не говоря уж о том, что ее не сможет решить только научно-образовательное сообщество, хотя оно теоретически наиболее подготовлено и выработало теоретические модели развития. Необходимо выстроить национальный консенсус, партнерство заинтересованных сил развития, чтобы все сообщества понимали свои задачи: что должно делать государство для перехода в новое состояние, чем должен заниматься бизнес в рамках национальной стратегии развития; гражданское общество, люди должны понимать, к чему их готовят, осознавать необходимость и важность использования новых технологий и знаний; научно-образовательное сообщество также должно направить свои усилия на приоритетные области, связанные с использованием знаний и информации, на исследование теоретических проблем, которые могут служить источником инноваций.
Национальную стратегию построения информационного общества в России нужно строить именно на основе консенсуса, может быть, даже как компромисс основных сообществ развития. Потому что у каждого из них — свои интересы, часто находящиеся в конфликте.
Отсутствие стратегии и механизма ее реализации усугубляется масштабами территории и населения нашей страны. Для того чтобы столь сложная система работала, необходимо сделать ее управляемой — задавать общее направление на федеральном уровне и предоставлять максимум самостоятельности на уровне региональном. Подобными системами невозможно управлять из одного центра, система управления должна соответствовать сложности самой системы, это очевидные постулаты системного анализа.
Только после выработки стратегии можно выбирать схемы государственного, экономического, научного, социального и любого другого переустройства, соответствующие поставленной цели.
Эта практика сейчас существует во многих странах мира. Например, в Канаде, близкой к России по размерам территории и климатическим условиям, два года назад разработана и внедрена единая стратегия инновационного развития. Причем принята она была на основе широкого национального обсуждения, в нем принимали участие все слои общества. Почему то же самое нельзя сделать и в нашей стране?
— В 2004 году вы провели интересное исследование «Анализ готовности России к информационному обществу». Расскажите, пожалуйста, какие его результаты произвели на вас самое сильное впечатление?
— Оценивая в прошлом году, насколько граждане нашей страны готовы к жизни в информационном обществе, мы пришли к выводу, что за прошедшее время у нас накопились серьезные проблемы. Давайте посмотрим полученные цифры.
У нас в обществе существует миф, что наши студенты очень образованны, много читают и вполне владеют информационно-коммуникационными технологиями, чуть ли не лучше всех в мире, ведь среди российских студентов — победители мировых чемпионатов по программированию. Ничего подобного.
По стандартной международной методике мы опросили большое количество молодежи в возрасте до 25 лет по всей стране. Две цифры этого социологического исследования приводят меня в состояние полного уныния. Навыки использования информационно-коммуникационного оборудования, прежде всего компьютеров и Интернета, у нашей молодежи в два-три раза хуже, чем в странах Европейского союза, в пять-шесть раз хуже, чем в странах Северной Америки.
Если посмотреть, что происходит с внедрением и использованием информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в средней школе, то ситуация еще хуже. Отставание от стран Европы по использованию компьютеров и Интернета в учебном процессе у нас на целый порядок. А уж про уровень подготовки взрослого, трудоспособного населения, занятого в бизнесе, и говорить не приходится. Выясняется, что наш бизнес не хочет вкладывать деньги в то, чтобы обеспечить своим сотрудникам современный инструментарий в работе. К сожалению, у нас доступ к компьютеру и Интернету предоставляется работнику не для повышения его производительности труда, а в качестве поощрения. Показатели того, как бизнес вкладывает деньги в обучение своих сотрудников информационной грамотности, на два порядка хуже существующих в странах Америки и Европы.
У нас есть еще один разрыв, так называемый инновационный: когда между исследованием в области фундаментальных наук и практическим применением их результатов огромная дыра. У нас нет системы поддержки идеи от момента ее зарождения до момента, когда знания доводятся до состояния наукоемкого продукта, который выводится на рынок, продается, а деньги возвращаются обратно в эту же систему.
Таким образом, мы пока никак не приближаемся не то, что к первой семерке развитых стран, но по многим показателям находимся в пятых-шестых десятках.
Одна из главных причин этого — огромное информационное неравенство в обществе. Отчасти оно является следствием социально-экономического неравенства. Существует показатель, называемый индексом Джини, который отражает соотношение объема доходов 20% населения с наибольшими доходами и 20% населения с наименьшими доходами. Этот показатель для России в два-три раза выше, чем во всех развитых странах: у датчан он равен 3,2, в странах Евросоюза — около 5, в России —8, в Москве — более 26!
Однако не только социально-экономическое неравенство влияет на внедрение и использование ИКТ.
При анализе готовности страны к жизни в информационном обществе оцениваются две большие категории показателей — факторы электронного развития и уровень использования информационно-коммуникационных технологий в базовых областях, таких как государственное управление, образование, бизнес, культура, быт. Среди них основным, но не единственным, является развитие информационно-коммуникационной инфраструктуры. Если вы развиваете инфраструктуру, забыв об остальном, то ею никто не сможет воспользоваться. Вы начинаете развивать человеческий фактор, оставляя без внимания инфраструктуру, — тоже плохо. Будет развитая инфраструктура в сочетании с человеческим ресурсом, а при этом безобразный деловой климат и негативная среда существования граждан и бизнеса, — грош цена вашим инвестициям. Будет плохая государственная система регулирования, как это мы сейчас наблюдаем, опять-таки все порушится.
В обществе, построенном на знании, всегда присутствует несколько важнейших составляющих: доступ к ИКТ в широком смысле слова (включающий и инфраструктуру, и сервисы, и технологии), человеческие ресурсы, деловая среда и инновационная система, которая порождает использование новых знаний. И все эти четыре составляющие должны базироваться на фундаменте, называемом партнерством заинтересованных сил развития. У нас этого нет.
Например, сейчас многие продолжают говорить «давайте защищать нашу автомобильную промышленность». Ведь нужно смотреть правде в глаза — Россия не станет великой автомобильной державой. Для того чтобы это произошло, должны быть инвестиции, размер которых превышает то, что сейчас накоплено в стабилизационном фонде. Поэтому резоннее было бы отказаться от иллюзии, что можно восстановить автомобильную промышленность, и сказать, что мы не будем этим заниматься. Я бы хотел попросить тех, кто защищает проекты возрождения нашей автомобильной промышленности, обсчитать не просто стоимость нового завода, а стоимость владения всей этой индустрией за период 20—30 лет и сравнить с бизнес-планами известнейших автомобильных корпораций, которые выживают в глобальной экономике. Программа поддержки отечественного автомобилестроения стратегически для страны невыгодна — это выброшенные на ветер ресурсы. И автопром далеко не единственный пример.
Понятно, что, сохраняя автопром, мы частично решаем социальную проблему занятости, но, может быть, выгоднее пустить средства на переобучение работавших там и в смежных областях людей? Научить их делать что-то другое? А вот что — это и надо планировать в рамках долгосрочной перспективы. Эти вопросы никто не задает, в существующих стратегиях и программах развития их просто нет. Там мы наблюдаем набор всех направлений, собранных по принципу никого не задеть и никого не обидеть.
— Какой выход вы лично видите в сложившейся ситуации?
— Как я уже говорил выше, проблемы, которые есть, надо решать на всех уровнях — на глобальном, национальном, региональном.
Мы с вами живем в глобальном мире, мы открыли границы и сказали, что стремимся стать частью цивилизованного мира и на равных конкурировать с лучшими из лучших. Давайте определимся, в какой области мы можем это делать. Где же наше место в глобальной цепочке производства товаров, услуг и знаний? Может быть, в человеческом капитале прежде всего?
Я по-прежнему продолжаю верить и надеяться, что ситуация поменяется к лучшему. Она уже меняется, но главным образом не изнутри, а под влиянием внешних воздействий. Хотим мы того или нет, влияние внешнего мира приводит к тому, что страна будет развиваться в соответствии с мировыми тенденциями, так лучше уж мы сами будем управлять этим развитием и использовать свои конкурентные преимущества, чем кто-то извне. Наша задача состоит в том, чтобы, основываясь на сегодняшних представлениях, построить собственное видение будущего и, определив в нем место России, использовать весь накопленный потенциал для осуществления управляемого перехода к такому состоянию. Но для того чтобы это сделать, необходимо высвободить потенциал, прежде всего человеческий, и дать толчок к его развитию.
